Слюна Тайлера была нужна по двум причинам. Во-первых, к влаге прилипали чешуйки щелочи, которые вызывали ожог. Во-вторых, ожог может произойти только тогда, когда мы имеем дело с раствором щелочи в воде. Или слюне.
      - Это химический ожог, - говорит Тайлер. - Это больнее, чем все, что ты знал до сих пор.
      Недаром щелочь используют для прочистки засорившейся канализации.
      Закрой глаза.
      Паста из щелочи и воды прожигает насквозь алюминиевую сковородку.
      Водная щелочь без остатка растворяет деревянную ложку.
      При смешивании с водой щелочь разогревается до двухсот градусов и именно при этой температуре начинает прожигать мои ткани. Тайлер прижимает мои пальцы к колену, не давая мне отдернуть руку, а второй ладонью упирается в ширинку моих перепачканных краской брюк, и говорит, что я должен запомнить этот момент навсегда, потому что это самый главный момент в моей жизни.
      - Потому что все, что произошло до этого, стало историей, - говорит Тайлер, - а все, что произойдет после этого - историей станет.
      Это - величайший момент нашей жизни.
      Очертания щелочного ожога на моей руке в точности повторяют очертания губ Тайлера. Ощущение такое, словно на руке развели костер, или приложили раскаленное клеймо, которым клеймят животных, или положили на нее аварийный ядерный реактор. Но это не рука - это нечто, размытая картинка, висящая в конце долгого-долгого пути. Я пытаюсь о ней так думать.
      Представьте, что костер горит где-то за линией горизонта. Как закат солнца.
      - Не пытайся отвлечься от боли, - говорит Тайлер.
      Очень напоминает направленную медитацию под руководством Клои в группе поддержки.
      Даже мысленно не произноси слово боль.
      Медитация помогает при раке, почему бы ей и здесь не помочь?
      - Посмотри на руку, - говорит Тайлер.
      Не смотри на руку.
      Не произноси даже мысленно такие слова, как прижигание, плоть, ткань, обугленная.
      Постарайся не слышать собственных стонов.
      Медитируй.
      Закрой глаза и представь, что ты в Ирландии.
      Ты в Ирландии, летом, после того, как закончил колледж, и ты пьешь в пабе рядом с замком, куда каждый день прибывают сотни автобусов с американскими и английскими туристами, приехавшими приложиться к камню Бларни.
      - Никогда не забывай, - говорит Тайлер, - что между изобретением мыла и человеческими жертвоприношениями существует связь.
      Когда паб закрывается, ты покидаешь его вместе с группой мужчин и идешь по ночным улицам. Только что прошел дождь, и капли влаги блестящими бусинами покрывают запаркованные автомобили. Наконец, ты добираешься до замка Бларни.
      Полы в замке прогнили, а ты взбираешься по каменным ступеням лестницы, и с каждым твоим шагом темнота вокруг становится все непрогляднее. Твои спутники поднимаются уверено и спокойно, они не в первый раз участвуют в этом маленьком бунте.
      - Слушай меня, - говорит Тайлер, - открой глаза.
      - В древние времена, - рассказывает Тайлер, - человеческие жертвоприношения совершались на высоком речном берегу. Тысячи приносились в жертву. Слушай меня. После жертвоприношения тела сжигали на костре.
      - Плачь, сколько тебе влезет, - говорит Тайлер, - беги к умывальнику и смывай щелочь под краном, но пойми: ты глуп и ты умрешь. Посмотри на меня.
      - В один прекрасный день ты умрешь, - повторяет Тайлер, - и пока ты этого не осознал до конца, ты мне не нужен.
      Ты в Ирландии.
      - Плачь, сколько тебе влезет, - говорит Тайлер, - но каждая твоя слеза, упав на щелочь, рассыпанную по твоей руке, оставит ожог, словно горящая сигарета.
      Медитация. Ты в Ирландии, летом, после окончания колледжа, и, может быть, именно там ты впервые начал мечтать об анархии. За годы до того, как повстречался с Тайлером Дерденом, за годы до того, как помочился в ванильный пудинг, ты уже отваживался время от времени на маленький бунт.
      В Ирландии.
      Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы.
      - Чтобы нейтрализовать ожог, мы используем уксус, - сообщает Тайлер, - но сначала ты должен отречься.
      После того, как сотни людей приносили в жертву и сжигали, говорит Тайлер, под алтарем собирался толстый слой густого белого сала.
      Прежде всего, надо дойти до точки.
      Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы в Ирландии, и со всех сторон тебя окружает непроглядная тьма, и перед тобой, на расстоянии вытянутой руки, каменная стена.
      - Дождь, - говорит Тайлер, - год за годом падал на погребальный костер, и год за годом на нем сжигали людей. Просочившись сквозь древесные угли, дождь превращался в раствор щелока, а щелок вступал в реакцию с жиром, вытопившимся из жертв, и густое белое мыло вытекало из-под алтаря и стекало по склону к реке.
      Ты подходишь вместе с ирландцами к краю платформы и мочишься вместе с ними в непроглядную тьму.
      И твои новые приятели подбадривают тебя; давай смелее, не жалей своей богатенькой американской мочи, желтой от витаминов и гормонов. Отливай смелее свое богатство.
      - Это - величайший момент нашей жизни, - говорит Тайлер, - а ты мыслями где-то совсем в другом месте.
      Ты в Ирландии.
      Ого, молодец, ты таки решился! Ага. Вот здорово. Запах дневной нормы аммония и витамина В.
      Там, где мыло стекало в реку, говорит Тайлер, после тысячелетий костров и дождей, люди стирали свою одежду и замечали, что она отстирывается лучше, чем в других местах.
      Я мочусь на камень Бларни¹.
      - Здрасьте! - говорит Тайлер.
      Я мочусь в мои черные брюки с пятнами высохшей крови, которые так не по нутру моему начальнику.
      Ты в доме на Бумажной улице.
      - Это что-то означает, - говорит Тайлер.
      - Это знак, - говорит Тайлер.
      Тайлер - кладезь ценной информации. Цивилизации, не знавшие мыла, говорит Тайлер, использовали в качестве моющего средства для одежды и для волос собственную мочу и мочу своих собак, поскольку моча содержит мочевую кислоту и аммоний.
      Затем резкий запах уксуса и пламя на твоей руке, которая едва видна в конце долгого-долгого пути, наконец, гаснет.
      В воспаленных окончаниях твоих обонятельных нервов запах щелочи сменяется тошнотворным больничным запахом: уксуса и мочи.

      - Как выяснилось, - говорит Тайлер, - всех этих людей не зря приносили в жертву.
      На тыльной стороне твоей ладони вздуваются две красные, блестящие губы, точно повторяющие очертания поцелуя Тайлера. Вокруг них - маленькие, круглые следы слез, похожие на сигаретные ожоги.
      - Открой глаза, - говорит Тайлер, и я вижу, что его лицо тоже мокрое от слез.
      - Поздравляю, - говорит Тайлер, - ты стал еще на один шаг ближе к концу.
      - Теперь ты знаешь, - говорит Тайлер, - что первое мыло в мире делали из героев.
      Подумай о животных, на которых испытывают новые вещества.
      Подумай об обезьянах, запущенных в космос.
      - Без их боли, их смерти, их жертвы, - говорит Тайлер, - мы были бы никем.
 

 

Назад

Содержание

Далее